Маршал Советского Союза

Получив в регистратуре под расписку три медицинских карты (две — отмеченные красными флажками, и одну — желтым), рецептурные бланки, пачку больничных листов и еще каких-то бумаг, Доктор запихнул все это в свой кейс и вышел на стоянку, расположенную во дворе поликлиники. Там у одной из «волг» черного цвета его уже поджидал шофер с написанными на бумажке номерами вызовов и домашними адресами больных. После короткого обсуждения с водителем маршрута и очередности визитов они тронулись в путь. Первый — самый близкий — адрес оказался на известном всей стране проспекте, где проживал сам Генеральный Секретарь. Туда и направился Доктор на свою первую встречу с Контингентом. Конечно, он немного нервничал: ведь отзыв, который впоследствии напишет на него главный врач, может повлиять на его распределение после окончания ординатуры. Хотя, по правде говоря, после всех произошедших с ним на кафедре событий он уже особо ни на что в перспективе и не надеялся.

Подъехав к указанному в списке дому, водитель остановился и указал Доктору на нужный подъезд. Благополучно миновав сидящую внизу бдительную дежурную по подъезду (сейчас их называют на французский манер «консьержками»), тот поднялся на второй этаж, еще раз сверился с номером квартиры и нажал на кнопку звонка. И на чей-то голос из-за двери:

— Кто там? — ответил:

— Врач по вызову из Управления…

Дверь немедленно распахнулась, и перед Доктором предстал одетый в стеганый (как у профессора Преображенского — отметил тот) халат немолодой мужчина лет пятидесяти, пригласивший его войти. Внутри эта квартира оказалась простор-ным «сталинским» строением с высоченными потолками, лепниной и несколькими ведущими в разные комнаты дверями.

— Вот это квартирка! — подумал Доктор, вспомнив свое новенькое кооперативное приобретение из трех комнат в современном панельном доме рядом с метро, чем он особенно гордился. И тут же собственная квартира представилась ему бетонным убожеством, смахивающим на бомбоубежище, где они с Напарником как-то раз снимали учение по гражданской обороне.

— Ну, а кто болеет? — бодро спросил Доктор обладателя профессорского халата.

— Я болею, — объявил тот и, нисколько не смущаясь, затем добавил: я ведь Маршал Советского Союза, и ко мне положено приезжать домой!

— Ясно, товарищ Маршал, — отчеканил Доктор, вспомнив армию, и уточнил: — а вы, товарищ Маршал, какого рода войск?

Тут Маршал немного замешкался, а затем стал объяснять:

— Я, вообще-то, посол Советского Союза в африканской республике… (Доктор впоследствии так и не смог вспомнить труднопроизносимого названия, о котором он никогда и не слышал), — а это приравнивается по званию к должности Маршала.

Чем занимается африканский посол в Москве, Доктор уточнять не стал, а только спросил:

— Где можно вымыть руки и осмотреть вас, товарищ Маршал?

Тут очень кстати вышедшая во время разговора женщина (то ли жена, то ли домработница?) указала на дверь ванной комнаты, где Доктор тщательно вымыл руки (всех особенно предупреждали об этом на инструктаже!), вытер их приготовленным специально для него полотенцем и вышел для осмотра пациента. Его проводили в спальную комнату Маршала, который уже улегся в постель, ожидая врачебного осмотра. Расспросив, осмотрев и выслушав стетоскопом «больного», измерив у него температуру, Доктор ничего особенного кроме легкой простуды не обнаружил. Но все же, сделав серьезное выражение лица, объявил:

— Вам, товарищ Маршал, для полного выздоровления нужно недельку подлечиться дома, необходимые лекарства я сейчас выпишу.

Тут он достал из чемодана рецептурные бланки, собираясь писать и одновременно объяснять, но тот его опередил и важно попросил:

— Выпишите мне финский Анальгин-Хинин — он мне лучше всего помогает!

Доктор, работавший всего первый год в стационаре, где и обычного советского анальгина иногда не хватало, опешил, но виду не подал, а авторитетно заявил:

— У вас, товарищ Маршал, сейчас период острой воспалительной экссудации. И на этом этапе патологического процесса лучше всего поможет обычный советский аспирин, тем более что через полчаса вы его купите в ближайшей аптеке. А вот Анальгин-Хинин в данной ситуации вам только навредит.

Уверенный тон и непонятные слова о «патологическом процессе» вызвали ошеломляющий эффект: Маршал немедленно улегся в постель и со словами «слышала, что Доктор сказал?» отправил жену в ближайшую аптеку. Потом долго благодарил Доктора, тряс ему на прощание руку, повторяя, что в следующий раз вызовет к себе именно его. Доктор скромно молчал…

Следующий адрес — Ленинский проспект и такой же сталинский, похожий на дворец дом. На звонок вышла дама лет сорока пяти, тщательно одетая, причесанная и накрашенная. Зайдя внутрь, Доктор увидел апартаменты, которым бы позавидовал, наверное, сам товарищ Маршал.

— Да, — вспомнил Доктор монолог из «Собачьего сердца» Булгакова, — эти тухлой колбасы есть не станут! Захватили все самое лучшее. — И приветливо улыбнулся хозяйке.

Но, как выяснилось с первых минут разговора, родственница Контингента (помеченная, кстати, желтым цветом) колбасы вообще никакой не ела.

— Я, товарищ Доктор, — вегетарианка, — жеманно начала она, — и хочу вас предупредить, что в моем организме наблюдается избыток калия! А вызвала я вас для назначения обследования и дальнейших рекомендаций по диете. Ведь вы, наверное, знаете, что я Вдова академика (тут Доктор вспомнил фамилию известного химика, по учебнику которого он в свое время учился) и приравниваюсь к Контингенту?

— Понятно, — вздохнул Доктор, — только хочу вас предупредить, что, во-первых, строгая вегетарианская диета может привести к дефициту белка и преждевременному старению! А во-вторых, если вы ощущаете избыток калия, то следует провести все обследования. Я вам сейчас выпишу необходимые направления.

Узнав о вероятности преждевременного старения, Вдова академика безропотно выслушала все рекомендации и, получив нужные направления, спросила:

— А можно я позвоню, чтобы в следующий раз прислали ко мне лично вас?

— Можно, — согласился Доктор (к следующему разу он надеялся вернуться к себе в клинику), а про себя подумал:

«Он, что, весь ненормальный, Контингент этот?» Оставался еще один вызов…

Выйдя из подъезда, Доктор посмотрел на часы и удивился: был уже пятый час.

— Как время летит быстро! — удивился он и только потом сообразил, что выехал он всего три часа назад. Оставался последний вызов — в Перовский район.

— Непонятно, — раздумывал он в машине, разглядывая медицинскую карту, — как этот Контингент вообще попал в такую глушь, а не в центр города?

Ехали очень долго: накануне навалило много снега и, в отличие от центра, дорога была местами еле проходимой. Ну а у самого дома машина вообще застряла, водитель полез было в багажник за лопатой, но Доктор из солидарности предложил ее вытолкнуть. На счастье, рядом проходили два каких-то мужика и за трояк (как раз на бутылку водки!), предложенный Доктором, весело и быстро вытолкнули «Волгу» из сугроба, докатив ее до подъезда. Оставалось найти нужную квартиру.

Никакой консьержки и даже намека на ее существование в подъезде не оказалось, поскольку это был обычный (даже и не кооперативный) железобетонный дом, построенный, по-видимому, для пролетариев близлежащих промышленных предприятий. Облупленные, исписанные стены подъезда, изуродованный лифт — все это напомнило Доктору его коммуналку, где он обитал до получения кооператива. Но жилище Контингента он нашел сразу по двери, отделанной дорогим дерматином, очень похожим на кожу, да еще с покрытой «под золото» плашкой с номером квартиры. Нажав на кнопку звонка, Доктор ожидал ответа, но дверь неожиданно распахнулась, и на пороге появился всклокоченный, бледный и потный человек с очень неприветливым выражением на лице. Впустив Доктора внутрь, он вместо приветствия набросился на него с криками, смысл которых заключался в том, что вызванный с утра врач появляется только к шести часам вечера! В то время как больной с температурой выше тридцати девяти лежит беспомощный у себя в квартире.

— Вот позвоню жене, она с вами разберется, — кричал он, размахивая перед лицом Доктора руками.

Со времен армии Доктор усвоил хороший способ разговора с кричащими на него людьми: он стоял и молчал. Тот немного еще поорал, а затем, увидев, что реакция на его крики нулевая, замолчал, ожидая ответа. И к своему изумлению, услышал следующее:

— Во-первых, успокойтесь. Ваш вызов был получен мною после двух часов и обслужен в порядке очередности, установленной руководством (тут, конечно, Доктор схитрил, ибо очередность устанавливалась из удобства передвижения по городу).

— Во-вторых, если вы способны так повышать голос на врача, значит, ваше состояние не столь угрожающе. А в-третьих, я сейчас вас осмотрю и приму все необходимые меры по лечению. Но о вашем неуважительном отношении к персоналу Управления я доложу руководству!

Все сказанное произвело нужное действие: Контингент успокоился и стал что-то рассказывать о жене, которая осталась дома со своим отцом, а его, чтобы он их не заразил, отправила с гриппом к матери в Перово.

— Все понятно, — подытожил Доктор, — санитарно-эпидемиологическая профилактика. Давайте-ка я вас осмотрю.

Но оказалось, что после недельного пребывания в соплях и последовавшей потом «ссылки» на окраину у Контингента развилась самая настоящая пневмония. И Доктор искренне удивился, откуда у того были еще силы так громко орать! Стало ясно, откуда температура, бледность с синеватым отливом, пот, слабость, паника и крики. Требовалась госпитализация, он вызвал машину и стал ждать ее прибытия. Машина пришла только через час и увезла больного, а Доктор с водителем отправились назад — в поликлинику. По темноте и плохой дороге ехали долго и добрались только к девяти вечера. Доктор, уставший и злой, сдал в регистратуру медицинские карты и отправился домой.

— Ну, и работка, — размышлял он по пути, — всего три вызова, а весь день протолкался, и даже поесть не успел! Недаром, видно, зарплата у них (врачей Управления) выше. Да еще и Контингент соответствующий: все, как один, — ненормальные.

Но, приехав на следующий день в поликлинику, к своему удивлению он узнал, что все трое уже успели позвонить главному врачу, выразить благодарность за хорошее обслуживание и пожелание прикрепить этого врача персонально к ним. Тут Доктору стало стыдно за свою нетерпимость к больным, пусть даже и не очень ему симпатичным.

— Посмотрим, может и среди Контингента есть нормальные люди — решил он…